/ К началу /
Джузеппе Тартини (1692-1770)
Соната “Трель дьявола”
(послушать музыку — mp3, 8,77 Мб.)
Эта соната – один из самых ранних шедевров скрипичной виртуозной музыки, и ее рождение связано с довольно любопытной историей.
Ее написание совпало по времени с тем периодом, когда автор находился в вынужденном изгнании; заметим, что большую часть этого времени он провел в францисканском монастыре в Ассизи.
Итак, в этот примерно период (точная дата неизвестна) ему, как ни странно, и пришел во сне дьявол и всю ночь играл ему на скрипке некое произведение с большим обилием трелей. Проснувшись, Тартини его записал и снабдил ремаркой
“Il trillo del diavolo“.
Итак, если верить легенде, рождением виртуозности на скрипке мы обязаны вмешательству темных сил. Это вполне в духе западноевропейской традиции, поэтому, концептуально, уместно было бы начать с этой сонаты концерт.
Однако ошибкой было бы считать, что я решила поддержать эту прискорбную традицию! Наоборот, я далека, как никогда, от мысли, что скрипичная и вообще какая-либо виртуозность связана с дьяволом. Не стоит переоценивать его участие в этом. Думаю, и в самое сердце католического монастыря (да какого!) он так беспрепятственно проник тоже исключительно потому, что был полностью создан подсознанием скрипача.
Добавим, что сам Тартини целиком подходит под понятие virtuoso, в его первоначальном смысле (вспомним, что в то время так называли не только артистов, но и ученых)
Известны его изыскания в области музыкальной акустики – открытие комбинационного тона (terzo suono, т.е. “третий звук”). В числе возможных использований этого открытия – перенесение его из сферы музыки в сферу визуального искусства – вспомним, что в XX веке этим открытием Тартини пользовался кинорежиссер Сергей Эйзенштейн, когда разрабатывал технику обертонного монтажа.
А, например, в знаменитом суфийском послании “Мистицизм звука” (начало 20 в., Хазрат Инайят Хан) организация всей вселенной объяснена через акустические понятия. Заметим, что и сам Тартини в последние годы жизни проявлял склонность к философской трактовке музыки (или, наоборот, музыкальной трактовке философии?), к размышлениям, близким пифагорейскому учению о гармонии.
Тартини принадлежит также еще одно остроумное решение. Он первый изменил форму смычка – и тот приобрел определенное сходство со шпагой, что вряд ли обошлось без увлечения скрипача фехтованием…