Перейти к содержимому

Скрипичная азбука. Солист, артист ансамбля, оркестра…

Скрипка | Скрипичная азбука

Солист, артист ансамбля, оркестра…

Черновик статьи для Азбуки

Делать музыку можно одному или в компании с кем-то. Количество музыкантов зависит от задачи, от содержания музыки, ее масштаба и характера.

Когда нужно высветить одинокую, но мощную и величественную человеческую личность — (особенно это относится к музыке композиторов-романтиков) — на сцену выходит солист.

Скрипачи-солисты играют виртуозные скрипичные пьесы, блестящие концерты и концертные фантазии, кантиленные пьесы; философскую музыку Баха для скрипки соло, и др.

Солист — это главный герой. То же самое, что примадонна в опере. Даже больше: часто он один воплощает собой едва ли не все действие на сцене (хотя с ним могут взаимодействовать другие музыканты — пианист-концертмейстер или даже целый оркестр). Поэтому это должна быть яркая индивидуальность, настоящая личность, которую должно быть интересно слушать. В идеале, конечно.

Ансамбль — это когда музыку делают несколько человек,  их вклад одинаково ценен.

Два играющих музыканта — это дуэт. Часто это скрипач и пианист. Именно для них написаны камерные сонаты Моцарта, Бетховена и т.д. Это беседа двух индивидуумов, в которой они размышляют на какую-либо тему, причем развивает тему то один, то другой инструмент. (Кстати, В. Григорьев говорил, что существующий предрассудок — одну и ту же тему два исполнителя должны исполнять одними и теми же штрихами — вреден: ведь это разговор двух личностей, а не двух близнецов!)

Трое музыкантов (чаще всего скрипач, виолончелист и пианист) — это трио.  Принцип тот же: тема чаще  звучит в исполнении то одного, то другого музыканта,  хотя в кульминациях они объединяются и действуют единым фронтом.

Когда на сцене четыре человека — это квартет. Здесь у нас уже две скрипки — первая и вторая — а также виолончель и альт. Звучание квартета специфично. Мне лично оно довольно часто напоминает этакие семейные посиделки, неторопливый разговор на кухне под чашку чая и бой часов с кукушкой. (Что, кстати, частично объяснимо тем, что тут действительно собраны представители скрипичного семейства. И тем, что множество квартетов когда-то, в 19 веке,  было написано как раз для того, чтобы быть исполненным в тесном семейном или дружеском кругу в часы досуга. Правда, в 20 веке характер квартетов стал непредсказуем).

Существуют еще квинтеты (5 музыкантов), секстеты (6), даже септеты (7) и октеты (8), но все это скрипачей сегодня практически не касается.

Зато встречаются ансамбли скрипачей, играющих в унисон. Тут на сцене стоит множество музыкантов, и все они как один должны шпарить какую-нибудь трудную вещь,  нота в ноту, абсолютно синхронно, с одинаковой интонацией. Для усиления эффекта желательно, чтобы участники коллектива находились к тому же в самом нежном возрасте.

(Такое блюдо хорошо подавать на всяких городских смотрах и прослушиваниях ДМШ: все знают, как сложно сделать, чтобы все играли с одной интонацией и слаженно (нужна отличная подготовка и сыгранность), и если это достигнуто, значит, музыкальный чиновник может с легким сердцем тут же выписать премию или поощрительную грамоту, не напрягаясь  с  обсуждением всяких тонких музыкальных и художественных материй).

Впрочем, в случае с унисоном мы уже оказываемся на грани ансамбля и оркестра, такого собрания людей, где самые важные качества — умение подстраиваться (в прямом смысле) и чувство локтя (тоже часто в прямом…)

Дописано 9 лет спустя

Впрочем, здесь мы прервем шутки и лирические отступления девятилетней давности — сегодня они могут завести нас совсем не туда — а сосредоточимся на главном.

Для начала скажем очевидное. Скрипач-артист оркестра — это скрипач, который прошел точно тот же путь обучения, что и солист, и (секрет Полишинеля!) бывает, что он по своим качествам, как музыкант и как личность, не хуже, или выше солиста, приглашенного с этим же оркестром сыграть. (В истории бывало даже такое: один и тот же человек совмещал и сольную, и оркестровую работу. Правда, не часто). Свысока относиться к «оркестрантам» нельзя.

И работа у них сложная и очень специфическая.

Вот тут-то я и поясню, что имела в виду.

Вспомним (см. выше):  В. Григорьев считал предрассудками то, что исполнители в ансамбле должны играть одну и ту же тему одними и теми же штрихами, ведь ансамбль — это не разговор двух близнецов.

А вот как раз в оркестре, наоборот, нужна полная синхронность. Потому что тут играет группа. Все скрипки должны играть вместе, совпадая по всем мельчайшим нюансам с коллегами, дирижером и концертмейстером.

Внутри оркестра существует строгая иерархия.

Во-первых, все решения о том, как будет строиться написанная в партитуре музыка, принимает  дирижер, который во время игры управляет оркестром с помощью жестов.  

(Кстати, интересно, что слово «оркестр» восходит к греческому слову orxeomai — «танцую». У греков orxestra — это было место, где пел и одновременно танцевал хор в древнегреческих трагедиях и комедиях. Позже искусства отделились друг от друга, и слово стало относиться к «коллективу музыкантов, играющих на различных инструментах». А связь через жесты — сохранилась!)**

Конечно, он, в свою очередь, опирается на написанное в нотах — в партитуре — то есть следует за автором, но именно от дирижера зависит генеральная линия, основной смысл «высказывания»: интерпретация и фразировка, темп и динамика.

Следуя за дирижером, всем остальным задает тон (и в буквальном, и в переносном смысле) Первая скрипка, или концертмейстер оркестра. Под ее Ля  настраивается вверенная ей группа первых скрипок, а затем и весь оркестр. Она же, Первая скрипка, ведет остальных в том, что касается тонкостей интонации. Ведь когда группа играет в унисон, не должно быть так, чтобы кто-то один играл диез или бемоль сильно острее, чем другие. Так можно сделать в сольной игре для выразительности; здесь же это прозвучит «грязно». Группа вторых скрипок, в свою очередь, ориентируется на собственного концертмейстера, но при этом «строит» (интонационно) с первыми.***

Все первые и вторые скрипки также подстраиваются под своих концертмейстеров во всем, что касается разных тонкостей в штрихах  и аппликатуре. Потому что оркестр не может играть вразнобой. Что, если все играют вверх смычком, а ты вниз? Все играют четвертым пальцем, а ты в этом месте берешь звенящую открытую струну? Ну, это еще ладно… Но вот (кошмар студента консерватории) — все закончили пассаж на полсекунды раньше тебя, и в наступившей тишине прозвучала твоя одинокая последняя нота... 

Так что надо уметь подстраиваться, и это буквально то, что я имела в виду, когда писала девять лет назад свой текст. И в этом — первая сложность: не каждому, кого воспитывали как солиста, это легко. Добавим, что в нашей традиции (в отличие от, скажем, немецкой, где развита культура совместного музицирования) всех воспитывают как солистов. А солистами при этом становятся не все, по причинам, далеко не всегда связанным с талантом и выучкой, см. выше. 

Сложности этим не ограничиваются. Артисты оркестра играют иногда одуряюще простые последовательности нот на протяжении многих тактов (что тоже не так легко, как кажется), а иногда, наоборот, довольно неудобные для пальцев и инструмента штуки (издаются даже сборники таких заковыристых мест — это называется «оркестровые трудности». См. тут и тут. Их даже спрашивают на специальных конкурсах при приеме в оркестры). Причем играют сидя — опять-таки, учились они не так. Разучивать партии иногда особенно времени нет. Поэтому надо хорошо владеть грифом, читать с листа. А еще — выдерживать бесконечные репетиции, записи, гастроли, и — опять раскрою секрет Полишинеля! — уметь выжить в коллективе. Потому что коллективы на нашей планете бывают разные, это знает каждый. Так и тут: где-то могут съесть лишь скрипача с последнего пульта, а где-то — даже и дирижера…  Всегда существовала, как говорят бывалые, борьба за престижное место концертмейстера, за положение на том или ином пульте…

Справедливости ради, оркестры бывают разные. 

Та огромная махина, которую футуролог Тоффлер сравнивал с заводами  — симфонический оркестр под сто музыкантов на сцене****- это одно (и я, конечно, погорячилась, упоминая лишь такую модель в старой, связанной с этой, страничке Азбуки).

А камерный оркестр, играющий Моцарта где-нибудь в роскошном камерном зале Вены — совсем другое. 

Некоторые камерные коллективы  — скорее, ансамбли по своей сути, и там каждый участник не очень-то «оркестрант».

Даже существует «оркестр»  без дирижера (Персимфанс; расшифровывается, впрочем, как «ансамбль», а не «оркестр») — наследие эпохи утопических советских 1920-х.

И дирижеры бывают разные, и от манеры их общения с артистами оркестра, от их индивидуальности тоже многое зависит.

И количество и термоядерность интриг в разных коллективах тоже варьируют.

И даже внутри большого симфонического оркестра, при всей его строгой иерархии, для скрипачей существуют некоторые степени свободы. Есть должности концертмейстеров, существуют оркестровые соло.

Так что, конечно, надо понимать, говоря в реальной жизни об «оркестранте» и «солисте», что все нюансы имеют значение.

И практические тоже. С одной стороны, предположим, —  оплачиваемая работа в легендарном коллективе, которым руководит замечательный музыкант. А с другой…

P.S. Интересные книги на тему:
Артур Штильман: «В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке»
В. Зисман «Путеводитель по оркестру и его задворкам»

** См. тж.: Статья «Оркестр» в Музыкальной энциклопедии

*** Хотя, конечно, все равно не будет полной стерильности — да она и не нужна, потому что и здесь тему красок звука, обертонов никто не отменял. 

**** Симфонические оркестры описывал футуролог Тоффлер как примету эпохи индустриализации, сравнивал их с заводами или фабриками. Аналогия, конечно, не прямая: все-таки игра в оркестре — не то же самое, что обтачивание на станке какой-нибудь гайки. Особенно, если дирижер талантлив. И все же… лично мне кажется ценным такой ход мысли футуролога.

См. тж.: Скрипач
Дирижер

9 комментариев для “Скрипичная азбука. Солист, артист ансамбля, оркестра…”

  1. Очень интересная статья. На мой взгляд (я — «зритель средней продвинутости») наиболее интересны небольшие ансамбли (в пределах 7-8 человек), где каждый индивидуален (не только разные партии, но и разные инструменты), и где каждый имеет возможность «побыть» солистом, чтобы его инструмент прозвучал. 🙂

  2. Исходя из демократических принципов и уважения к каждой личности — определенно вы правы 🙂 Кстати, мне самой до такого подхода еще расти и расти)

  3. Леонид Биндер

    Уважаемая Анна!
    Случайно открыл для себя Ваш сайт — такой удивительный,разносторонний, такой смелый, правдивый и живой! С превеликим интересом и удовольствием листал страницу за страницей, восхищался Вашим литературным дарованием, знанием музыкальной «кухни » и жизни, Вашим тёплым юмором, пока не наткнулся на эту… Скажу честно — сильно разочаровался…
    Музыканты, заполняющие оркестры мира, были когда-то маленькими талантливыми девочками и мальчиками, которые в своё время блестяще окончили ЦМШ, консерватории или Джульярдсие школы, победившие нелёгкие конкурсы и получившие в итоге это самое место в оркестре. Не всем суждено стать солистом, но оставаться замечательными музыкантами и личностями это не мешает. Жаль, что относитесь вы к ним как-то «механически, а не гуманитарно»…
    Дескать, все мы равны, но некоторые равнее…
    То же касается и «вас, русских-индивидуалистов, не любящих играть в оркестрах» — кстати, в каждом оркестре мира играют по нескольку русских музыкантов. Как будто грузины или башкиры, испанцы или австрийцы существа стадные. А немцы — о них и говорить-то стыдно…
    И шовинизм этот зиждется не на гордости за некие особые черты или качества своего народа, а на принижении других. Поэтому, наверное, богат так русский язык милыми и ласковыми прозвищами своих соседей: чучмеки, лабухи, калбиты, чурки…
    Где-то Вами упомянутый психолог Виктор Франкль как-то сказал: «Я знаю только две рассы людей — людей порядочных и непорядочных…»
    Надеюсь, что и Вы принадлежите к числу порядочных и исправите эту главу.
    С уважением,
    Леонид Биндер, Зальцбург

  4. Здравствуйте, Леонид!
    Прочитала Ваш коммент и начала думать, что такое я написала на своей страничке в том 2010-м, что ли, году.
    Померещилось, что Вы меня подозреваете в расизме.

    Увы, у меня не будет времени в ближайшие дни делать из этого черновика окончательный текст странички.
    Но по существу могу сказать вот что.
    Во-первых, я вовсе не считаю, что люди, работающие в оркестрах, меньше по таланту, чем солисты.
    Кстати, есть совершенно гениальная книжка «Путеводитель по оркестру и его задворкам», написанная как раз артистом оркестра. Гениальная! Вы читали? Если нет, очень рекомендую, получите огромное удовольствие. (Автор — Владимир Зисман).

    Что касается немцев и «мы, русские». Не могу сказать точно, что вас так задело. Вы немец? Примите мои комплименты — отлично знаете русский.
    Что касается меня, я, да, русская, училась в русской школе, и я действительно полагаю, что так выстроена наша профессиональная система, что готовит прежде всего солистов (кстати, во мне есть и немецкая кровь. Да, пожалуй, тут парадокс)) Как бы то ни было, моя немецкая часть не возмущается этим моим наблюдением).
    Кстати, от меня не укрылось про «поэтому, наверное, богат так русский язык милыми и ласковыми прозвищами своих соседей: чучмеки, лабухи, калбиты, чурки…»
    Про лабухов и калбитов впервые слышу, а в целом, думаю, вы в курсе того, что прозвища соседям дают и другие народы.
    Также могу вам сказать, что лично я и мои друзья так не выражаемся никогда. И более того: в той самой школе при Московской консерватории, где я училась, а далее в самой консерватории, учились множество талантливейших представителей соседних народов. А моя консерваторская профессор (роскошный музыкант!) была грузинкой. Никогда бы в жизни никто не подумал назвать их так, как вы тут написали.

    А Тоффлер действительно писал о симфонических оркестрах, его замечание очень и очень интересно!

    А к теме оркестров я еще пробовала возвращаться в Азбуке, насколько помню. Кажется, в итоге не опубликовала. Так что, скорее всего, продолжение следует.

  5. Леонид Биндер

    Дорогая Анна!
    Спасибо за скорый ответ! О книжке не слышал, но обязательно прочитаю.
    Что касается русских и немцов, посудите сами: Вы пишете — «Мы, русские, индивидуалисты и не очень-то любим играть в оркестрах…» Русские не любят? Индивидуалисты не любят? Или только русские индивидуалисты? Или инвивидуализм чисто русская черта характера?
    И далее: «в отличие от пунктуальных немцев…» Лишены немцы склонности к индивидуализму?
    Преобладает ли у них стадное, хоть и пунктуальное чувство?
    Дальше: «…по мощи сравнимые разве что с дивизией танков». Симфонии Моцарта или Шуберта с Берлинской Филармонией? И почему, если немцы, так и танки рядом?
    Согласитесь, какое-то совершенно несъедобное предложение.
    Удачи Вам,
    С уважением,
    Леонид

  6. Леонид, получила и письмо по почте (постараюсь ответить — у меня очень большая проблема сейчас со свободными минутами даже), и комментарий.
    Да, обязательно почитайте книгу!
    А насчет сравнений…
    Ну что поделаешь, ну не нравятся Вам такие сравнения, «несъедобны» они для вас, но ведь никто же не заставляет вас их кушать! Есть множество других текстов, и других сравнений, и других точек зрения. Пусть сосуществуют все!

  7. ps Вот русским, в отличие от немцев, не дается футбол. Не обижайтесь за немцев)

  8. Прочитала письмо и написала ответ. Да, по письму я вас лучше поняла.
    Давайте вернемся к этой теме позже, достану ту вторую страницу про оркестры, когда физически смогу — когда будет оставаться время.

    Пока же правлю азбуку только если находятся грубые ошибки.

  9. Как только появилась возможность, вернулась к этой страничке и дописала ее.

Добавить комментарий для annablagaya Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *